«Воспоминания о Георгие Ервандовиче Терацуянце»

Чем больше проходит времени без Георгия Ервандовича Терацуянца, тем больше меня посещают воспоминания. Первое, что вспоминается — это его реакции на репетиции. Какой радостью горели глаза, когда удавалась репетиция, когда приходило много «профи», давно посещающих хор и знающих свои хоровые партии. Пели они, как правило, самозабвенно, внимали каждому слову мэтра, не особо и шумели в паузах. И такой репетиции Г.Е. радовался как ребёнок и обязательно делился радостью со мной. Иной раз репетиции по неизвестной причине не удавались. Приходило мало народу, пели без энтузиазма, скучно, не интересно, да ещё и шумели, обсуждая что-то своё. Г.Е. откровенно не скрывал своего отчаянного состояния, очень долго такие репетиции не мог забыть и, что важно, — всегда искал причины в себе.

В конце учебного года всегда с ним было интересно и любопытно выбирать новую программу на будущее. Правда первые годы, а я пришла работать в хор в 1968 году, была беспомощна в этом вопросе и не была ему помощником, так как я пианистка и хорового репертуара просто не знала. С годами, слушая другие коллективы, приобретая опыт, постепенно становилась ему помощником. Последние годы Г.Е. советовался со мной достаточно много. Терацуянц вообще обладал талантом подбора репертуара, особенно если речь шла об участии в каком-либо фестивале или, тем более, в конкурсе, и попадал в самое «яблочко». Именно выбор репертуара всегда способствовал успеху хора.

Перед ответственным выступлением он всегда чрезвычайно волновался и однажды, когда хор был уже построен, он вдруг мне говорит: «Как я устал волноваться, не буду», — так это сказал твёрдо и темпераментно, что действительно перестал волноваться. Выступили мы тогда прекрасно, завоевали первое место. Г.Е. к любому выступлению относился очень ответственно и требовал от хористов того же. Как-то концерт проходил в Беломорске или в Лахденпохья или где-то ещё в Карелии, и в зале было так холодно, что шёл пар изо рта, но концерт всё равно прошёл удачно и с хорошим настроением. Запомнился концерт в г. Апатиты, где нас встретила чрезвычайно образованная и заинтересованная публика, которая слушала с большим вниманием, а на «Бухенвальдском набате» на словах «Люди на минуту встаньте» весь зал тихо встал. Это было очень трогательно и волнительно. Такая публика, как в Апатитах, встречалась впоследствии не часто.

Для Г.Е. всегда имело большое значение, на каком инструменте буду играть я, и были случаи, когда концерт отменялся из-за отсутствия мало-мальски приличного фортепиано. Очень любил выступать в зале музыкального училища, который славится у нас в городе лучшей акустикой.

Вспоминаю и курьёзные случаи: приехали на концерт, наступило время надевать Маэстро фрак, и тут выясняется, что в заветном чемоданчике нет брюк. Паника, все стали искать подходящие, а это было непросто. Кое-как нашли, прикололи булавками под мышками, подвязали плотно на поясе и так Г.Е. дирижировал. Всё закончилось благополучно. Надо сказать, что для Г.Е. было очень важно как выглядит его обувь. Он всегда очень бережно хранил свои концертные туфли в носках, специально выполняющих предохранительные функции. И это была не стариковская привычка, как думали некоторые, а оправданный способ, значительно лучший, чем хранение в полиэтиленовом пакете.

Вспоминаю наши поездки по другим городам. Надо сказать, что отношение ребят к Г.Е. было очень внимательным. Нам всегда оставляли места в середине, ездили мы всегда в плацкартном вагоне на нижних полках. Я старалась запастись едой, если поездка была длинной или, тем более, с пересадкой. Но мирно вдвоём поужинать почти никогда не удавалось: или народ набивался в наше купе или Тера уводили в свои купе. И тогда его там кормили, пели произведения, в основном не из репертуара, выспрашивали всё, что казалось им интересным. Хористам всегда было интересно с Г.Е, он был неутомимый рассказчик, и незаметно для них переходил на ту или иную тему, связанную с воспитанием лучших человеческих качеств. Вообще ни одна репетиция не проходила без того, чтобы он не поднимал темы морали, воспитания, причём примеры приводил из известных книг.

Г.Е. был хранителем репертуара: накапливал и время от времени какие-то произведения повторял, восстанавливал и учил новые. У некоторых произведений была своя жизнь и своя судьба. Хор исполнял часть кантаты С. Танеева «Иоанн Дамаскин». Одна из частей была написана a’capella и солисткой была Полина Иванова (ученица В.С. Каликина), это произведение изумительной красоты заканчивалось самой высокой сопрановой нотой. Полина исполняла всегда успешно, но она уехала жить в Германию, и больше таких солистов не было. Из репертуара хора это произведение, к сожалению, ушло. Поистине, фантастична и счастлива судьба «Марша энтузиастов» И. Дунаевского из кинофильма «Светлый путь», слова А. д’Актиля. Много лет хор с удовольствием пел это произведение. Спустя 20 лет хористы взбунтовались и высказали Г.Е претензии, что им надоело петь то, что себя уже изжило: и время не то, и люди стали другими. Г.Е. спокойно стал разъяснять, что гениальное произведение не подвластно времени и не может стареть. Хор продолжал петь это произведение, но с неохотой. И вдруг несколько лет назад произошло чудо. Сейчас хористы просят его петь, практически все концерты оканчиваются исполнением Марша, строка из текста Марша выгравирована на памятнике Г.Е. Терацуянцу, а 2009 году вышла прекрасная книга под названием «Марш энтузиастов». Теперь точно можно сказать, что жизнь этого произведения будет долгой.

Г.Е. жил только хором. Мы все удивлялись, как он помнит всех по фамилиям и именам. Он ввёл традицию один раз в месяц устраивать репетиции вместе с бывшими хористами, их называют и теперь «старики». Радовался и знал каждого, кто приходил.

Маэстро задумывал разные программы первого и второго отделений и за год со «стариками» выучивал программу второго отделения отчётного концерта, причём они посещали репетиции хора только один раз в месяц и, имея большой хоровой опыт, отлично справлялись с главной задачей — выучить новые произведения. Не передать словами, как Г.Е. любил эти репетиции, очень их ждал, звонил заранее, каждого встречал улыбкой. Вспоминаю ещё одну замечательную традицию. Г.Е. родился 15 июня и в этот день все хористы приходили поздравить его и пели под окном. Г.Е. услышит, выйдет на балкончик и дирижирует. Потом все хористы буквально втискивались к нему в квартиру, один бог знает как, стояли впритирку друг к другу, потому что помещалось в однокомнатной квартире до 70 человек! До этого днём готовилось несметное количество бутербродов, всё съедалось с чаем, и потом пели, пели и пели бесконечно долго.

Работу с Г.Е. запомнила как удовольствие, многому он меня обучил профессионально и воспитал по-человечески. Можно сказать, такому интеллигентному музыканту и руководителю напрашиваются только слова благодарности, и хочется преклониться высокому таланту.

Много добрых слов теперь можно сказать в адрес нового руководителя Н.Маташина, его талант нашёл прекрасную почву для роста. Пусть хор расцветает, его программы множатся, успех растёт. С молодым руководителем хор имел уже много успешных выступлений, как в России, так и за рубежом.